Колчева Любовь.Козарчук Анатолий. Баллада о 401 истребительном полку.Смоленск 2004г.
Исполнилось нам ровно шестьдесят!
Мы вновь собрались, чтоб проститься.
Чтоб тост поднять в кругу друзей
За наш кумир – стальную птицу!
401-й. Твои позывные летят.
Их принимает отец твой родной - Ленинград.
Смоленск, Забайкалье пусть примут призывный сигнал.
Историю вспомним, откуда свой путь ты начал…
Ропша – сорок четвёртый.
Кольцо блокады прорвано.
Именно здесь на берегу Невы холодной
В военном мае было всё рождено.
Были бои, и какие бои!
Фашист такого не видывал!
Он боялся «один на один»
Выйти с
Георгием Жидовым!
Герой Советского Союза, первый командир 401 полка, полковник Георгий Никонорович Жидов выполнил 366 боевых вылетов, провёл 70 воздушных боёв, в которых уничтожил 29 фашистских самолётов. Год 45-ый – казалось мир
Вновь наступил на планете,
Но в Забайкалье враг не добит.
Там ещё плачут дети.
И совершив большой переход
Полк вновь вступил в сраженье.
Он самураев японских бьёт
Нанося ему пораженье.
Лётчиками полка выполнено более 80-ти боевых вылетов, в которых уничтожено 4 японских самолёта. «Разгромили басурманов,
Разогнали воевод...»
И в Смоленске,
Полк закончил свой поход…
Мы вспомним тех, кто начинал
Кто не жалея сил горел в работе.
Кто полк наш славный укреплял.
…Уже не многих вы найдёте.
Много полезных и нужных слов
Нам передать сумел
Бывший командир наш
Соколов.
Был он отзывчив и смел.
Мужеству он учил и нас,
Состарившееся поколение.
Чтобы смело в трудный час
Вступали с врагами в сраженье.
Герой Советского Союза,Полковник Леонид Михайлович СоколовВыполнил 251 боевой вылет. Участвовал в 63 воздушных боях. Уничтожил 17 самолётов противника. Давно уж нет в живых Героя
Супруна.
Других мы ветеранов уважаем.
Им всем пришлось здесь начинать
И мы их с Днём Победы поздравляем!
В полку у нас - отрадный факт.
Свою дорогу начал к звёздам
Отважный лётчик – космонавт,
Хоть и живёт сейчас он в Звёздном.
Лётчик–космонавт 3,
Дважды Герой Советского Союза,
Почётный житель Смоленска,
Андриан Григорьевич Николаев Дважды покорял космические высоты.
Пусть давно не носим мы мундиры,
Но выправка – она всегда видна.
Привет вам, боевые командиры.
За вас, родные, выпьем тост до дна!
Потёмкин. Глущенко – летал.
Он к людям строго относился.
В работе спуску не давал.
На пенсии… «в Онегина влюбился».
Гвозденко - тот умел гвоздить,
А
Морин, говорят, морил.
И
Колчев всем давал здесь прикурить.
А
Юра Гармаш по-отечески журил.
При
Новикове жизнь пошла иной.
И оттепель была без напряжёнки
И служба шла, и был покой,
Но почему-то часто возмущались жёнки.
При
Голеве настал другой «компот».
Прежней «лафы» вы больше не найдёте.
Чуть что не так – он сразу отдерёт
И сам горел до ночи на работе.
Не забывает ветеранов. Молодец!
Традиции полка, как видим, продолжает.
Для всех он, как родной отец,
Вот потому его и ПАПОЙ называют.
Кто их пытается судить,
Бросая горькие упрёки.
Для всех хорошим трудно быть,
Им жизнь даёт свои уроки.
Она решает наперёд,
Она, ох жёстко, нажимает.
Вот в 91-ом;- Кто дал нам тот отход?
Только судьба об этом знает.
Нельзя же с авиацией шутить
Покой - он только расслабляет.
Не сможет Руста нам народ простить
И как-то даже меньше доверяет…
Наш добрый полк - ты принял всех.
Ты дал закалку – вот что важно для пилота.
И многим обеспечил ты успех
И был площадкой стартовой для взлёта.
Сейчас куда не бросишь взор
Везде они – его орлята
И бороздят России небосвод
Надёжные и прочные ребята.
Вот командир, ведущая рука
Горбатов Вася – выкормыш полка.
Достойная ушла нам смена -
Золотарёв, Крисанов и Васильев Гена. Кто их искусству обучал
Кто мастерство им передал
Прекрасные пилоты – первый класс.
Лев Палыч Панин – называют Вас.
Третья эскадра растит мастеров
Свидетель тому Михалыч, наш
Иванов.
Таранным ударом
Саша Грицик блистал
И этот пример
Щегринец перенял…
Зима 79-го. Сковало землю льдом.
Но жарко в небе было, необычно.
В ту ночь понервничал наш Том
От обстановки непривычной.
«Я, триста пятый, всё нормально.
Крыло, закрылки кран – нейтрально.»
И четко выполнив вираж
Вдруг лётчик ощутил помпаж!
Машина падает всё ниже,
А город спящий ближе, ближе.
Секунды долгие проходят,
Но обороты не выходят.
И капитан
Быстринин смело
Вступил с бедой в неравный бой
Он самолёт не бросил свой.
С победой прилетел домой.
В переделках бывали,- а как же иначе
Коробков, Щегринец, Черных и Горячев.
Последний ли случай и есть ли предел?
В любви к полётам никто не охладел…
Не обошла нас стороной беда -
Калинина с Шумеевым мы потеряли.
Пускай, дай бог, не повторится никогда
Чтоб мы кого-нибудь так поминали.
Свой тост за дружбу поднимаю я,
Друзей мы радостно встречаем.
Да,- собирается орлиная семья,
В полку давно традиция такая.
Живи НАШ ПОЛК! И крепни с каждым днём
ТЕБЯ в душе сегодня поздравляем.
Мы, ветераны, лишь ТОБОЙ живём
На славныё дела ТЕБЯ благословляем!
Стихи. Авиационная тема на пушкинские строки.
Старшему поколению авиаторов проложившим нам дорогу в небо посвящается.
Глущенко Ефим Ефимович Командир 401 иап войск ПВО 1959-1970гг. Нет, я не Пушкин, я другой,
Еще неведомый избранник.
По штатной должности механик,
Но с поэтической душой...
г. СМОЛЕНСК
Ефим Ефимович Глущенко говорил, что не является автором этих строк. Автор мне неизвестен, но Ефим Ефимович очень часто, по просьбе друзей, читал эти стихи. Он помнил их наизусть и шпаргалками не пользовался. Предлагая эти строки вашему вниманию, прошу вспомнить «стариков авиации» ходивших в бой в одиночку и группами. ЧЕСТЬ И СЛАВА НАШИМ ОТЦАМ И ДЕДАМ проложившим нам дорогу в небо.
Издаётся на правах «
ПРОЧЁЛ САМ-ПЕРЕДАЙ ДРУГОМУ» Публикатор А. Быстринин
Нет, я не Пушкин, я другой,
Еще неведомый избранник.
По штатной должности механик,
Но с поэтической душой.
Хотя моих произведений
Не выпускает в свет ОГИЗ.
Хоть не совсем я полный гений,
Но вам готовлю я сюрприз.
Я первый раз пишу поэму,
И каждого прошу прочесть.
Что выбрал я большую тему.
И много здесь ошибок есть.
Конечно, быть легко талантом.
Когда другой заботы нет.
Но если б Пушкин был сержантом,
То вряд ли был бы он поэт.
Итак, начнем без лишних фраз
Наш скромный, искренний рассказ.
Глава I
Мой летчик самых честных правил.
Когда начался перелет.
Он за семь дней меня заставил
Готовить этот самолет.
Там, где пример другим наука.
Но, боже мой, какая скука
Найти во чтобы то ни стало
Дефект, чтоб стрелка не дрожала.
Так думал молодой механик.
Готовя к вылету свой Ил.
Слил конденсат, законтрил краник,
И командиру доложил.
Но вылетать пока что рано,
И потому, мои друзья
С героем нашего романа
Решил вас познакомить я.
Подобно всем моим ребятам
Он призван был военкоматом.
Забрал повестку, сел в вагон,
И, в общем стал военным он.
Кто может знать, где наше счастье,
И по каким путям искать.
Он мог попасть в мех. (иные) части.
Артиллеристом мог бы стать.
Но все же волею небес
Попал Онегин в ВВС.
Конечно, не по доброй воле,
Учился долго в Вольской школе.
Увы: он зря протестовал,
На то ведь создан трибунал
В сорокаградусный мороз.
Не замечая горьких слез.
Весь день, с зари и до зари
Учил он части ТБ-3
Курсантом плохо быть везде,
И в Вольске, и в Кызыл-Орде.
Так год прошел в Воздушном флоте,
Всему на свете есть конец
Он получил любовь и радость
И аттестат по форме шесть.
Глава 2
Вот мой Онегин на свободе.
Сперва работал на заводе ,
Потом, как долго ни рыдал,
Он прямо в пятый ЗАП попал.
Увы! Но в ЗАПе было хуже,
Он затянул ремень потуже,
И, хоть хотелось очень есть.
Пришлось забыть про норму шесть.
Пока работал на заводе,
Стал ТБ-3 уже не в моде.
И вот пришлось ему начать
Ил-2 прилежно изучать.
И часто не смыкая глаз
Почти всю ночь читал НИАС,
Пока комэска не решил,
Что он не плохо знает Ил.
Среди друзей моих, немало
В то время в ЗАПе пропадало.
Якушин Слава!
Юрий Неверь!
Один из них там жизнь отведав,
Придя затем из ЗАПа в полк,
Три дня смотрел на хлеб как волк.
Потом, набрав чуть-чуть силенки,
Решил, что есть не может пшенки.
Ho тут,- скажу я вам во-первых.
Что он не плохо жил в резервах.
Завел хозяйство и жену.
Имел пристрастие к вину.
На человека стал похож.
А, в общем, не тужил и там.
Ведь ЗАПы тоже нужены нам -
Готовить летчиков к боям.
И я с двенадцатью друзьями
Был в тех. бригаде ВВС.
В «очко» играли мы ночами,
Ходили с девушками в лес.
В шестом часу ложились спать.
Чтоб в восемь снова день начать.
Я помню славные попойки,
Веселье зимних вечеров.
Друзей, сосущих смесь из стойки.
По женской части мастеров.
Островский умным был сержантом.
Он быстро женщин покорял.
Знакомил с Гегелем и Кантом,
Потом шампанским угощал.
И, обсудив пять женских тем.
Ложился с ними спать затем.
А Фалин наш кичился блатом,
Он мог везде и вес достать.
Его и с Бендером Остапом
Не стыдно было бы сравнять.
Он посвящал полжизни джазу,
И в этом так преуспевал,
Что покорял всех женщин сразу.
Когда гитару в руки брал.
Но после шелкового рая
Он дал себе зарок один,
Что женщин можно трогать,
Когда имеешь сульфидин
Глава 3
Прости, читатель, вспоминаю…,
Но ты простишь, я это знаю.
Итак, продолжим наш рассказ.
Судьба Онегина хранила,
Он получил три новых Ила
Отвертки, трубки, три ключа,
И стал работать сгоряча.
Жизнь протекала очень гладко,
Когда весеннею порой
Пришла большая разнарядка,
И в полк поехал наш герой.
Он мог без лишних разговоров
Сменить в неделю пять моторов.
И мог почти что без ключей
Сменить две дюжины свечей
Итак, он техник был прилежный.
Чтоб самолет его был чист
Ему был дан помощник верный
Владимир Ленский – моторист.
Они сдружились понемногу,
В работе обгоняя всех.
Жизнь протекала, слава богу
Без шума, крика и помех.
Казалось, и не быть раздорам.
Но тут, придя в недобрый час
Татьяна Ларина из школы.
Успешно кончив Тульский ШМАС.
Ефрейтор
Ларина Татьяна Была без липшего изъяна -
Решил единодушно полк,
У нас ведь знают в этом толк.
И сколько было разговоров
О ней… под плоскостью машин.
Блестели глазки у майоров.
Сверкали глазки у старшин.
И командир полка упорно
Твердил, надеясь на успех:
Любви все возрасты покорны.
Она сильней законов всех.
Но равнодушно, без привета
Она относится к чинам,
Один просвет, иль два просвета
Напрасно ходят по пятам.
Лишь одного горячим взглядом
Она встречает каждый раз.
Дрожит, когда он с нею рядом
И отвести не может глаз.
Онегин, статный и плечистый,
Других красивей, веселей.
Хоть получал он в месяц чистых
Всего лишь триста шесть рублей.
Но, наш Онегин хладнокровно
На красоту ее глядит,
И сердце бьется очень ровно.
И не теряет аппетит.
Слаба техническая кровь,
И не доступна ей любовь.
Глава 4
Скользит луна по небосводу,
Гуляет ветер под окном.
Предвидя лётную погоду
Весь лагерь спит спокойным сном.
Не спится лишь одной Татьяне,
И там, в тумане
Вдруг видит милые черты.
Онегин! Женя, это ты?
Но нет, лишь ветер завывает,
О чем-то шепчутся кусты.
Невольно Ларина вздыхает.
Одни мечты, одни мечты!
Так думать нету больше силы,
Дневальный, дай-ка мне бумагу,
Перо и скляночку чернил.
Весенней воздух свеж и чист.
Коптилка нежно освещает
Ее письма тетрадный лист.
Я вам пишу, и что же боле.
Что я могу еще сказать.
Я вся горю, я вся пылаю
В душе моей полно огня .
Онегин, может быть с презреньем
Вы отвернетесь от меня.
Я вас ждала, о вас мечтала.
Так не останьтесь же глухим.
Я много-много написала
Различной женской чепухи.
Письмо угольничком свернула.
Вписала адрес и зевнула.
Глава 5
Весна, механик торжествует.
Сливает в бочку антифриз.
Вдали комиссию почуяв,
С усердьем драет верх и низ.
Рвет на портянки отепление
Смотреть не хочет в МЗС.
Пора любви и вдохновений
Уже настала в ВВС.
Вот как-то раз в начале марта,
Хваля красавицу - весну,
Владимир Ленский шел со старта,
И встретил девушку одну.
Он пять ночей не знал покоя.
Казалось, чем-то увлечен.
Не мог понять, что с ним такое,
И все решили: он влюблен.
Предмет его горячей страсти
Хорошей девушка была.
Она была немного в части,
Но многим счастья принесла.
Она разумно, так вначале,
Лечила боль сердечных ран,
Что полк решил единодушно
У них получится роман.
Но Ольге скоро надоело.
Он был застенчив, не речист,
К ней подойти боялся смело,
К тому же только моторист.
Он тоже вскоре понял это.
Но все ж продлился их роман.
Теперь слез горьких нам дороже
Нас возвышающий обман.
И сердце Ленского кипело.
Он побледнел и занемог.
Ревнивый, злобный как Отелло,
Найти соперника не мог.
Заменив однажды спарку,
Шел Ленский, направляясь к парку,
Он должен был ей объяснить.
Пусть скажет: быть или не быть.
И вдруг он вздрогнул в изумлении.
Сказать не может ничего:
Она стояла в отдалении,
И с кем? С механиком его.
Она смеялась, жала руки,
И взгляд ее был очень мил.
Онегин с видом, полным счастья
Ей что-то тоже говорил.
Теперь я вас отлично вижу.
Поймал вас все же, наконец.
Онегин, вас я ненавижу,
Онегин, знайте, вы - подлей,
В груди его клокочет мщенье,
Кричит поруганная честь.
И бросил он врагу с презреньем
Торцовый ключ на 36
К ним подбежали их друзья,
Но поздно, помирить нельзя.
Такого дерзкого обмана
Нельзя спокойно перенесть.
Дуэль! Отлично. У ангара.
Я буду ждать вас ровно в шесть.
Глава 6
Надев суконные пилотки.
Накинув на плечи шинель,
И вымочив в грязи обмотки,
Друзья явились на дуэль.
Они готовились с рассвета
Стреляться в цвете юных лет,
С собою взяв два пистолета
И десять штук цветных ракет.
Сначала было неприлично
Нам всем. Дуэль! Вот ерунда.
Но все же Ленский, как обычно
Просил куда, куда, куда!
Умчались дни, возврата нету,
Они уж не вернутся вновь.
Быть может я уйду со света
Пролив техническую кровь.
Ах, Ольга! Я тебя любил,
С тобою время проводил.
О! Я несчастный человек!
Теперь прощай, прощай на век.
И Ольга слышит в шуме ветра
Последний пламенный привет.
И отсчитав пятнадцать метров,
Владимир поднял пистолет.
Враги! Давно ли вместе мыли
Столь милый летный аппарат.
Враги! Давно ли вместе жили
Как с другом друг, как с братом брат.
Одни страдания и муки
Давно ли переносили вместе вы
К чему дуэль, пожмите руки.
Забудьте это. Но, увы!
В руках блеснули пистолеты
И ярко красные ракеты,
Пронзив заоблачную высь,
Со страшным воем пронеслись.
Онегин знал, что по роману
Он в этой схватке победит.
И если в книге нет обмана,
То моторист его - убит!
Терзаясь муками сомнений,
Сказать: прощай! - ему хотел.
Но тут увидел с изумлением.
Что Ленский тоже жив и цел.
Они опять на место встали,
Еще достали по одной,
Но им стреляться помешали:
Пришел из штаба посыльной.
Что? К командиру вызывают?
Да, друг, попались мы теперь.
Пришел, и робко открывает
Владимир Ленский штаба дверь.
Он получил большую взбучку
За самовольную отлучку.
За хулиганство, за стрельбу,
И был посажен на губу.
Онегин, грустный и печальный,
Проходит молча в кабинет.
Глядит сочувственно дневальный,
Ему всего лишь 20 лет.
От вас, Онегин, я, признаться,
Таких вещей не ожидал,
Чтоб с подчиненными стреляться,
На всю дивизию скандал.
Чтоб больше не было такого,
Тут на минуту он замолк,
Подумал, и сказал сурово:
Перевести в соседний полк.
Эпилог
Как жаль, что Пушкин умер рано.
Ведь, если б знал он техсостав,
Он посвящал бы им романы
В 15, 20, 30 глав.
Но Пушкин жил в туманной дали.
Тому назад сто с лишним лет.
Тогда по небу не летали,
Тогда хватало и карет.
Меня нередко подгоняют.
Пиши еще, еще пиши.
И, улыбаясь, называют:
Поэт технической души.
составил А.Быстринин Смоленск май 2004 г. Быстринин
Чудинов Сергей
Калинин Валерий погиб в 1975г.
Харьков Владимир
нач ПО СВВАУЛШ
Кощеев Александр ком аэ
Панин Лев ком аэ
Кожухарь Виктор
Сорокин Александр
Постнов Анатолий 12 мая 1974 года Смоленск-Северный выпускники Ставропольского ВВАУЛШ
Александр Сорокин Наш комэска Панин и мы, Чудинов, Калинин, Харьков, Кожухарь Сорокин , Постнов, Быстринин. Слева от комэска двоих не помню уже .
Классное фото. Комэска и мы лейтенанты.
На фото нет ещё одного лейтенанта: Мельникова Александра. Знаю что был в Курске... Где сейчас неизвестно - молчит. На земле остались Кожухарь, Сорокин, Постнов и Быстринин. Все остальные ушли в =последний полёт=...
Виктор Кожухарь может знает где Мельников?.